В палате Рагина встречает радушно улыбающийся сторож Никита:
" - Пожалуйте одеваться, ваше высокоблагородие ... Вот ваша постелька, пожалуйте сюда, - добавил он, указывая на пустую, очевидно недавно принесённую, кровать. - Ничего, Бог даст, выздоровеете".
Через 45 лет Никита трансформировался в набоковского Родиона (379):
"Он подойдя к койке, подал Цинциннату одеться. В туфли было предусмотрительно напихано немного скомканной бумаги, а полы халата были аккуратно подогнуты и зашпилены... - Что же вы это раскисли?.. пошли бы прогуляться маленько, по колидорам-то... Да не бойтесь, - я тут в случае чего, только кликните".
Вообще всё "Приглашение на казнь" это развёртка и прорисовка "Палаты №6":
"После обеда пришёл Михаил Аверьяныч и принёс четвёртку чаю и фунт мармеладу. Дарьюшка тоже приходила и целый час стояла около кровати с выражением тупой скорби на лице. Посетил его и доктор Хоботов. Он принёс склянку с бромистым калием и приказал Никите покурить в палате чем-нибудь".
Замените Михаила Аверьяныча на Родрига Иваныча, Дарьюшку на Марфеньку, чудовищного Хоботова и менять не надо, эта "фамилия" так и простится в "Приглашение" (в "Лолите" Набоков, кажется вслед за Белым, изобрёл Хохотова). О Никите уже говорилось.
Развитие "Палаты №6" есть не только развитие, но в определенной степени упрощение. "Приглашение" явно сделано, а "Палата" по-гоголевски реальна. Там мутное, нездоровое смещение реальности; Набоков понимал, ЧТО он писал, Чехов - совершенно не понимал, считал это "реализмом". Но оговорки при полном незнании реальности (вернее, неспособности её познания) привели Чехова к созданию заглушечного мира, метафизической антиутопии.
Безобразные осколки порождённой реальности (бутылочные осколки Тригорина) создают иллюзию реальности чеховских произведений. Набоков пошёл дальше. Безобразная материя в "Приглашении" "устала", истлела, окончательно слилась с порождённой мыслью. Грязь, вонь, помои, грязные ногти, нарушающие стилистику чеховской речи, у Набокова слились с мыслью. Мысль и материя злорадно слиты. На садовой скамейке в Тамариных садах лежат "три аккуратные кучки" сделанные из жести. Все предметы, все люди в мире романа - с приставкой "анти", но поскольку они живут в антимире, в мире, где антиматерия, вторичная по отношению к авторскому акту творчества, то их существование относительно естественно и независимо. Акакий Акакиевич превратился в шинель. Шинель сшивает Акакия Акакиевича. Иллюзионизм перешёл в анти-реализм, в ненависть Набокова-Цинцинната к материи, к бунту против материи, к победе над материей.
<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ ВПЕРЁД -->