Розанов весь построен на "даже". Вот его отношение к евреям, например. Ненависть и тут вдруг "даже" - и всё оборачивается величием. А во время апофеоза величия снова вылезает какое-нибудь очередное "даже"-лужа. Перед глазами "даже", а читаешь "лужа".
Есть такие темы деликатные. На них люди раскрываются больше, чем им бы хотелось. На таких-то темах человек и виден. Например, тема любви, эротики и секса.
Розанов писал:
"Всё ОЧЕРЧЕНО и ОКОНЧЕНО в человеке, кроме половых органов, которые кажутся около остального каким-то многоточием или неясностью..."
Действительно, везде человеческое тело это плавные линии, гармония, и только в гениталиях природа как-то сбилась, заволновалась. И получилось какое-то "многоточие". "Многоточие". Как хорошо сказано! Многосмысленно. Многоточие как статика, как рисунок; многоточие и как динамика - эти органы проклятые, они всё время изменяются: увеличиваются, уменьшаются, изменяют окраску. Потом "многоточие" из-за скромности, стыдности, срама. Такие темы обозначают многоточием. И наконец, "многоточие" это неясность, загадка. Соединение самого низменного и самого возвышенного. Деликатная тема. Розановская. Как он владел ей! А ведь так легко сбиться. Несчастные русские на этом совсем свихнулись. И если в ХIХ веке "половой вопрос" в России был лишь более топорным вариантом общеевропейского "предфрейдистского" психоза, то во второй половине ХХ века это переросло в прямое глумление:
"Период полового созревания, начинаясь в подростковом возрасте, длится в среднем до 20-22 лет ... До полного завершения периода половой зрелости, до окончательного наступления возмужалости воздержание абсолютно необходимо. Но и в последующие годы оно не оказывает плохого влияния на организм. Большинство специалистов сходится на том, что молодым людям до 25-28 лет половое воздержание ни в малейшей степени не вредит. Для здорового молодого человека, занятого любимым трудом, имеющего разносторонние интересы, воздержание не составляет проблемы. Ему не нужно прилагать для этого никаких особых усилий. Он не борется с собой и не подавляет искушений - у него их нет, или, во всяком случае, они настолько мимолётны, что совершенно не отражаются на его состоянии. После 28-30 лет воздержание, может быть, и не физиологично, но это не значит ещё, что оно вредно ... Не надо огорчаться, если после длительного воздержания потенция несколько снижается ... Нет такой ситуации, в которой половая жизнь сама по себе диктовалась бы интересами здоровья. ... Примерно с 40 лет начинается снижение половой потенции. Не следует беспокоиться по этому поводу - это объективный физиологический процесс..."
(И т.д. из серии издевательских статей о половом воспитании в журнале "Здоровье" середины 60-х годов.)
О сексе в ХIХ веке Достоевский мог сказать, но боялся. А Набоков в ХХ сказал. Зато Набоков боялся говорить о евреях, о которых Достоевский всё же написал немного в "Дневнике писателя". Евреи это тоже какая-то смешная и страшная тема. Какой-то народ-многоточие, народ-невидимка. Из всех русских об этой тоже предельной, тоже философской теме широко и ясно сказал только Василий Васильевич. Я поражаюсь, как он чувствовал её архетипичность, бессмысленную неохватную полярность.
В "Опавших листьях":
"Вопрос "об еврее" бесконечен... Какие "да!" и "нет!""
Но не оценили. Спасибо, что хоть розановскую эротику не замолчали. Каллаш (псевдоним "Курдюмов") писала в своей брошюре о Розанове:
"Перед розановской постановкой "проблемы пола" всё, что на эту тему широкими и мутными ручьями разлилось по нашей беллетристике последнего периода перед революцией: у Андреева, Арцыбашева и у остальных, - сенсационная дешёвка и пошлость копеечных "дерзаний", терпкая, одуряющая, которую глотали и пили, как мужики "самогонку"".
С "проблемой иудаизма", я думаю, посильнее будет. Пили сионистский одеколон и лак для ногтей.
<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ ВПЕРЁД -->