Но всё-таки около годика советские покувыркались. Наблюдать это было презабавно. Мне, например, с испугу в декабре 1991 года присудили комсомольскую (!) премию. Десятилетиями шугали, шпыняли, а потом вдруг поймали и наградили. Так что я за публикацию фрагментов из "Бесконечного тупика" стал "Лауреатом премии журнала ЦК ВЛКСМ "Смена". Я было - в подворотню, а мне, - врёшь, брат, не уйдёшь, - послали роскошный диплом по почте. И орден соответствующий прислали - носи, дорогой. Это при том, что я никакого отношения к комсомолу не имел, а сам ВЛКСМ был уже распущен.
Ну что же, долг платежом красен. Вы меня наградили, и я вас награжу. Мы тут с товарищем Сосипатычем посоветовались и решили учредить премию. Премию не простую, а духовную. Решили и звание почётное присуждать. Какое? Посидели, подумали. И так вертели, и эдак. Ничего придумать не можем. Наконец решили: пускай сами советские решат, как им промеж себя приятственней всего называться. Чтобы, значит, как высшая похвала звучала. Сосипатыч позвонил по вертушке провентилировать вопрос наверху. Подошёл САМ. Сосипатыч спрашивает:
- А Коржаков что за человек? Вроде сняли его.
- Сняли-сняли, а мужик хороший.
- А Лебедь?
- Хороший мужик.
- Черномырдин?
- Мужик хороший.
- Примаков?
- Хороший мужик, понимаешь.
На том и решили. Решили - слушали. Слушали - постановили:
К оному "Положению" полагается приложение, а именно:
б) Справность.
Перед нами графоман, пишет нелепые книги, но беден, одинок, живёт
в глухой провинции. Отметаем. Хороший мужик - справный. Корочки у
него в порядке. И чины, и карьера, и семья. И на работе ладится, и в доме
достаток. Всё как у людей - и шуба, и квартира с раздельным санузлом, и
дачка недалеко от Москвы, а там и огурчики и помидорчики - свои.
в) Шикарность.
В обширнейшей Империи Российской было многое, в том числе и
такое замысловатое сословие, как "евреи-хлебопашцы". Казалось бы, ну,
еврей - аптекарь, гешефтмахер, эсер-террорист. Чем и горжусь. Не-е-ет,
товарищ дорогой, мы из ЕВРЕЕВ-ХЛЕБОПАШЦЕВ. Хлебушок-то для
гоев-от выращиват будем. Нам-то денег - не нат. Нам-то зямлицу поорат,
то есть.
Хороший мужик - еврей. Но не как сущность, что-то основное, а как дополнительное качество, ШИК. Из деревни Морковино, секретарь обкома, доктор экономических наук, убил отца топором. И последний штрих, придающий шик, - еврей.
г) Кряжистость.
Это не что иное, как возраст, - единственное свойство, определяемое
объективно. Хороший мужик должен жизнь пожить. Это человек
основательный, кряжистый - этакая "чернозёмная сила". Идеальный
возраст - лет 50-60. Можно - 40-50. Ниже - это уже "не совсем то".
д) Звероподобность.
Внешний облик. По возможности претендент должен быть страшон-с.
Сюда же относится и фамилия-имя-отчество - по возможности
желательно иметь чего-нибудь "значимое".
е) Простота.
Наш клиент не расчётливый негодяй, а существо простое, вполне
уверенное в собственной исключительности и полезности. Его
бездарность носит нерефлектированный и потому абсолютный
характер.
ж) Приземистость.
Очень важное свойство, и о нём стоит сказать поподробнее. Это
ненависть к культуре. К культуре хороший мужик относиться как к чему-
то невыносимо гадкому.
Приехал паренёк в большой город, устроился на завод. На заводе Старшой посредством трёх-четырёх похабных анекдотов объяснил, что "гениальный учитель и вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин" - притырок. А в мавзолее лежит кукла пластмассовая. После этого у паренька появилась странная кривая усмешка. В день получки у Старшого и ещё двух рабочих из шкафчиков пропали деньги. Невесту, студентку педучилища, - которую он до потери идеологической невинности вообще слушался, дарил цветы, готовился поступить в школу рабочей молодёжи, - напоил вином и лишил невинности физической, через месяц бросил беременную. Дальше-больше. А чего такого-то? Ленина-то нет. Если Ленина нет, то всё можно. Всё, значит, за деньги, из интересу. Ходит искурсоводша по Третьяковке - то-сё, Явление Христа народу, духовность, а сама перед мужиками сиськами трясёт. Образуется мощный устойчивый рефлекс. Само слово культура ассоциируется с чем- то противным, с обманом, причём обманом грубым, связанным с какими-то животными отправлениями. При слове "Моцарт", "Шекспир", "Толстой" хочется сказать "жопа". Поскольку советская власть всячески поощряла доступ хамов в храмы наук и искусств, то паренёк с кривой ухмылкой вполне естественно попадал лет через 5-10 в какой-нибудь институт мировой литературы. Ведь его на понятное-то уже и тянуло. Это было родное, своё, так как он всех этих Петрарок и Байронов ПОНЯЛ, РАЗОБРАЛСЯ, и дрожи на вступительных экзаменах не было (перед говном-то?). Дальше всё было хорошо - сытое безделье, уважение. Угнетало только одно - что приходится всю жизнь заниматься ГАДОСТЬЮ, какой-нибудь фламандской живописью или немецкой философией. Поэтому посреди выспренного словоблудия вольно или невольно постоянно прорывалась брезгливая ненависть: "спёр", "прихлебала", "художник от слова "худо", "фраернулся". Если посмотреть на коллективные фотографии сотрудников советских гуманитарных институтов, то там, среди прочих типажей (местный стукач, "блатной", классный шут), вы всегда увидете криво улыбающегося и понимающе смотрящего в объектив "приземистого".
з) Умственность.
У хорошего мужика и замах хороший. Темы он берёт сподручные:
история мировой культуры, судьбы галактики, квазитопологическая
структура биполярной элоквенции.
и) Жоркость.
Количество древесины, выгрызаемой короедом за один трудодень.
Иными словами - социальная вредность.
к) Прыткость.
Реакция на выдвижение кандидатом в хорошие мужики.
Ну, а теперь первая кандидатура на 1997 год: Георгий Гачев
Дмитрий Галковский