СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ

---

ГЛАВА 3.
Формирование советского образованного слоя и его состав.

Формирование образованного слоя в советский период характеризовалось некоторыми основными чертами, которые оставались в принципе неизменными в течение всего этого времени, от 20-х до 80-х годов, поскольку были обусловлены базовыми идеологическими представлениями коммунистического режима. Речь могла идти только о том, что некоторые из этих черт проявлялись с одинаковой или возрастающей интенсивностью на протяжении всего советского периода, а некоторые могли временами ослабевать. Взятые в целом, они обеспечили тот облик и положение интеллектуального слоя нашей страны, которые сложились к настоящему времени.

1. Рост численности образованного слоя
и изменение его положения в социальной структуре населения.

Важнейшим обстоятельством, оказавшим решающее влияние на большинство проблем, связанных с обликом и положением интеллектуального слоя, стал быстрый, искусственный и гипертрофированный рост его численности. Подготовка специалистов и развитие сети учебных заведений форсировались практически на всех этапах истории советского общества, ибо были прямо связаны с целью лишить интеллектуальный слой особого привилегированного статуса путем “превращения всех людей в интеллигентов”. Темпы подготовки инженеров и других специалистов массовых интеллигентских профессий намного опережали реальные потребности экономики (особенно в производственной сфере) и диктовались, главным образом, пропагандистскими и политическими соображениями.

Начиная с 20-х годов перед политическим руководством стояла, кроме всего прочего, и проблема обеспечения лояльности интеллектуального слоя, недопущение возможности оппозиции с его стороны. Для этого важно было, во-первых, исключить корпоративную общность и солидарность отдельных отрядов этого слоя (традиции такой общности в дореволюционной России были достаточно развиты), а, во-вторых, всегда иметь возможность заменить саботирующих или репрессируемых специалистов без ущерба для дела при массовом характере их сопротивления. Избыточное увеличение численности решало обе этих проблемы. Подобная политика в области образования характерна, кстати, для всех коммунистических режимов (26).

Систематические сведения о численности лиц, принадлежащих к слою лиц умственного труда, в первые послереволюционные годы отсутствуют. Она, впрочем, сильно колебалась. Некоторое представление о предмете дают данные по отдельным категориям таких лиц (27).

Учителя. В 1918-1920 гг. по 44 губерниям, 2 автономным областям и 3 автономным республикам РСФСР их насчитывалось 111521 чел. В 1921 г. во всех учреждениях системы социального воспитания насчитывалось 351 тыс. преподавателей - в основном в начальной школе (высшее и неоконченное высшее образование из них имели 7,5%, среднее - 62%, специальную подготовку имели лишь 12% против 51,5% в 1915 г., около 50% имели стаж 3-4 года, а 47% были в возрасте от 18 до 25 лет).

Врачи. В 1918-1919 гг. по гражданскому ведомству 39 губерний числилось 8523 медика средней и высшей категории, более 16 тыс. врачей, не считая среднего медицинского персонала, числились в списках различных военных и гражданских ведомств (28). К 25.02.1920 г. на территории Советов (без Украины) насчитывалось 24 тыс. врачей (из них 40% в армии) и около 60 тыс. среднего медперсонала. В 1921 г. на территории СССР было зарегистрировано 20,5 тыс. врачей и 61,2 тыс. среднего медперсонала (29).

Специалисты производственных отраслей. Число директоров и ИТР 2029 действующих предприятий в 1917 г. составляло 17906, а в 1918 г. - 15338 чел. По данным Всеросийской промышленной и профессиональной переписи от 31 августа 1918 г. инженерно-технический персонал составлял по всем видам производств 109574 чел. В августе 1919 г. Главное бюро учета и распределения научно-технических сил зарегистрировало 29722 специалистов (в т.ч. 15113 с высшим и 6265 со средним специальным образованием), в 1920 г. оно имело на учете 50275 чел. (23986 или 47% с высшим и 12387 или 24% со средним специальным образованием). В 1920 г. в системе ВСНХ служило 14890 специалистов, в Наркомпути - 4936, на транспорте и строительстве - 9287, в электротехнической промышленности - 8234, химической - 5123, горно-металлургической - 3253, в сельском хозяйстве - 19627. Из них 1493 чел. окончили учебные заведения в 1918-1921 гг. В 1922-1923 гг. Наркомтрудом было учтено 38385 специалистов промышленности и транспорта и 1836 специалистов сельского хозяйства (в РСФСР - 83%, на Украине 16%, причем в Москве и Петрограде - 37%). Из ИТР высшее образование имели 41,6%, среднее специальное - 30%. Средний их стаж составлял 14-16 лет (до 5 лет - 15, 5%). Среди агрономического персонала (15375 чел.) высшее образование имели 27,7% и столько же среднее специальное, а 44,6% были “практиками”. В 1927 г. в ВСНХ имелось 50,8 тыс. специалистов (в т.ч. 15422 с высшим и 15415 со средним специальным образованием). В 1928 г. высшее образование имели 233 тыс. чел., среднее специальное - 288. В промышленности (без аппарата управления) работали 24,2 тыс. ИТР со специальным образованием (0,92% к числу работающих), в т.ч. 13,7 тыс. инженеров (0,52%), в сельском хозяйстве - 17,8 тыс. специалистов, в т.ч. 9,3 тыс. с высшим и 8,5 тыс. со средним специальным образованием.

Лиц творческих профессий за 1918-1920 гг. стало в результате репрессий и эмиграции существенно меньше. По Москве, в частности, число редакторов, литераторов и журналистов сократилось с 994 до 329 чел. (на 66,6%), режиссеров, актеров, музыкантов - с 4658 до 3701 (на 20, 5%). Возросло, однако, число библиотекарей и музейных работников (с 467 до 1149 чел.), так как музеи и библиотеки в годы гражданской войны стали основным прибежищем для представителей преследуемых сословий. В 1922-1923 гг. численность художественной интеллигенции едва ли превышала 30-35 тыс. чел. На 1.01.1925 г. имелось уже 21389 актеров, 17216 музыкантов и 2534 эстрадных и цирковых артистов, на 1.01.1927 г. - 21558, 18138 и 3038 соответственно.

Научных работников за годы революции и гражданской войны сильно поубавилось, так как разрекламированная впоследствии большевистская “забота об ученых” распространялась лишь на десяток-другой самых крупных в своей области и самых нужных для властей специалистов, а остальные тысячи разделили участь всего интеллектуального слоя. Если к 1931 г. в эмиграции по советским данным находилось до 500 “буржуазных ученых” (30), то гораздо больше их стало жертвами голода и красного террора. На 1.11.1918 г. в 308 учреждениях было зафиксировано 12500 научных работников. К 1920 г. значительная их часть сконцентрировалась в столицах (31). В 1919 г. насчитывалось 4100 университетских преподавателей. По другим сведениям число преподавателей вузов выросло с 1927 в 1917 г. до 3147 в 1921 г. Всего в 1921/1922 гг. в вузах было 23,5 тыс. профессоров, преподавателей и научных сотрудников (число которых уменьшилось впоследствии в связи с некоторым сокращением числа вузов). На 1924 г. преподавателей вузов было 12715. Численность секции научных работников в 1924 г. определяется в 12030 чел., а в 1926 г. - в 13423 (32). Перепись 1926 г. зафиксировала 13236 научных работников (в т.ч. 2651 женщин), а вместе с теми, для кого занятие наукой не являлось основным - 14896, еще 334 ученых были безработными. Общее число их, таким образом, простирается до 15230 (33). Вообще же данные о численности научных работников отрывочны и противоречивы (см. табл. 4) (34).

Общая численность интеллигенции в начале 1918 г. оценивается приблизительно в 1 млн. чел. (менее 1% населения). Имеется ряд данных, характеризующих численность всех категорий “служащих”, как стало принято обозначать в советского статистике всех лиц умственного труда в отличие от рабочих и крестьян. После гражданской войны все служащие официально разделялись на 4 категории: ответственные работники (руководители и члены коллегий наркоматов, начальники управлений и комитетов, заведующие отделами, подотделами, секциями, бюро, директора, инспектора и т.д.), специалисты (инженеры, землемеры, химики, техники, преподавателей вузов, ученые), канцелярский персонал (бухгалтеры, кассиры, делопроизводители, секретари, конторщики, экспедиторы, кладовщики), прислуга (вахтеры, швейцары, курьеры, шоферы, телеграфисты). Известно, например, что в 1917 г. в 104 союзах служащих насчитывалось 93,6 тыс. чел., в 1918 г. в 232 союзах - 182,6 тыс., в 1919 г. в 671 союзе - 781,8 тыс. По другим сведениям в 1919 г. в профсоюзах, стоящих “на позициях Советской власти” состояло 763,7 тыс. чел., в т.ч. почтовых и телеграфных служащих - 58683, советских, общественных и торговых учреждений - 505241, банковских служащих - 27234, аптекарей - 12613, медиков - 97779, искусства - 27586, агрономов - 18557, лесоводов - 15007. По переписи 1920 г. среди специалистов лица с высшим образованием составляли 61%. Число сотрудников ВСНХ в 1921 г. исчислялось в 234305 чел., в т.ч. непосредственно аппарат ВСНХ, включавший 862 СНХ, составлял 93600 чел.

По городской переписи служащих 1923 г. было зафиксировано 1836 тыс. чел. Если считать, что в сельской местности проживала примерно 1/4 часть служащих (перепись 1926 г.), то всего к весне 1923 г. их было (без Закавказья) около 2,3 млн. чел. Лиц умственного труда по переписи было 573,6 тыс. - без сельских районов, Закавказья, 12-15% безработных, военных, работавших по вольному найму и реэмигрантов (с 1921 по 1931 г. вернулось около 181,5 тыс. чел., причем наибольший приток приходился на 1921-1923 гг.). Поэтому общее число приближается к 0,9 - 1,0 млн. Из находившихся на государственной службе административный персонал насчитывал 132182 чел., юридический -15283, технический - 127340, медицинский - 92781, культурно-просветительский - 173925, работников искусства - 32128. При этом на РСФСР приходилось 79% интеллигенции, на Украину - около 20%, в Белоруссии ее насчитывалось 6 тыс., в Сибири и на Дальнем Востоке - около 38 тыс., в Средней Азии - 17 тыс. (в Туркмении, в частности, было только 60 врачей и 37 инженеров). 70% интеллектуального слоя составляли мужчины. В населении страны его доля не превышала 0,7%. Довольно подробные данные имеются по столицам (35).

По переписи 1926 г. из 147 млн. населения служащих было 3,9 млн. или 2,6%. Вместе с безработными соответствующих профессий их было: руководящего персонала предприятий, учреждений и органов власти 328032, юристов - 21795, технического персонала - 288069, медицинского персонала - 190506, культурно-просветительского - 400690, искусства - 35067; всего 1242 тыс. служащих плюс 136,5 тыс. лиц свободных профессий. С учетом неполноты данных (например, о научных работниках) и военных, интеллектуальный слой может быть исчислен в 1,5 млн. или около 1% населения. Женщин в его составе насчитывалось 29,3%. Среди инженеров, научно-преподавательского состава лица до 30 лет составляли 20-30%, но среди руководящих работников - 49,4, учителей - 65,1, агрономов - 55,6, техников - 57,5%. Разумеется, персональный состав образованного слоя в первое десятилетие советской власти изменился очень сильно. Немалое число лиц, обладавших высоким уровнем образования были вынуждены по социально-политическим причинам переместиться в низшие слои интеллектуального слоя (став конторщиками, учетчиками, счетоводами и т.п.). Место погибших и эмигрировавших наиболее квалифицированных специалистов заняли недавние выпускники учебных заведений, а множество должностей было занято лицами, по своему уровню образования никогда бы не имевшими шансов занять их до революции.

Важнейшее значение для увеличения численности образованного слоя имел, конечно, рост численности студентов, форсирование которого стало первостепенной заботой советского властей. В начале 1918 г. имелось всего 60 тыс. студентов вузов, к осени 1919 - 117 тыс. (по другим сведениям - 221, 3 тыс.). В 1920 г. число студентов вузов и техникумов составляло 317 тыс. чел. (в т.ч. вузов 207 тыс.), в 1921 г. студентов вузов - 224 тыс., в 1922 - 213, в 1923 - 205, в 1924 - 165, в 1925 - 162, в 1926 - 160 или 163 тыс. (36) После некоторых колебаний в середине 20-х годов число студентов росло огромными темпами. По десятилетиям (данные по годам см. табл. 9-10) прием, выпуск и число студентов (тыс. чел.) выглядели так:

За 1918-1921 гг. вузы выпустили 1,6 тыс. инженеров, несколько тысяч учителей, за это же время военно-учебными заведениями было подготовлено около 40 тыс. командиров (37). В 1921-1928 гг. вузы выпускали ежегодно около 20 тыс. чел., средние специальные учебные заведения - около 24 тыс. чел., подготовив около 150 тыс. специалистов с высшим и около 200 тыс. со средним специальным образованием (38). До 1933 г. вузы выпустили 510 тыс. специалистов, техникумы - 489 тыс. В целом за довоенный период было подготовлено 1208,2 тыс. чел. с высшим и 1790,3 тыс. чел. со средним специальным образованием, за войну - 302 и 539,8, а за послевоенный период до 1970 г. - 7624,8 и 12432,6 тыс. чел. соответственно (см. табл. 11) (39) Среднегодовое увеличение (%) приема в вузы и техникумы составило (40):

При этом если в 1940 г. на дневные отделения принималось 73,26% студентов, то в 1965 г. - менее 50, в 1970 - почти 60, а в 1976-1978 гг. стабильно около 63% (в абсолютных цифрах см. табл. 12) (41). На начало 1980/81 учебного года на дневном отделении училось 56,9% всех студентов против 54,1% в 1975/76 г. Увеличение удельного веса дневных отделений означало дополнительный рост выпуска специалистов, так как из вечерников заканчивало в срок только 40% студентов, а среди заочников - 32,6%, отсев составлял 29,4 и 39,0% соответственно (42).

К началу 80-х годов раздувание образовательной сферы достигло уже такой степени, что уперлось в некоторые естественные ограничители. При обсуждении планов приема на 1981-1985 гг. отмечалась “сложная демографическая ситуация” и связанный с ней “ряд негативных последствий”. Руководители образовательной системы выделяли, в частности, такие: 1) заметное сокращение прироста трудоспособного населения сокращает возможности роста приема в вузы на дневное отделения, а в известной степени и без отрыва от производства; 2) несмотря на всеобщее среднее образование, уменьшается численность выпускников 10-х классов; 3) рост ПТУ ведет к дальнейшему уменьшению выпускников 10-х классов. ”Размеры подготовки рабочих и специалистов с высшим образованием зависят от соотношения в распределении трудовых ресурсов молодежи. Так, значительное увеличение подготовки специалистов могло бы привести к нехватке квалифицированных рабочих“ (43). Нетрудно заметить, что основным принципом оставалось все-таки всемерное увеличение числа студентов, и, хотя диспропорция между реальной потребностью в специалистах и рабочих давно уже была очевидной, рост приема в вузы и техникумы продолжался до самого конца существования СССР.

В годы 10-й пятилетки прием планировался в размерах, близких к 1975 г., но в действительности был значительно выше. Против плана в 5076,3 тыс. чел. в 1976-1980 гг. было принято 5125,1, причем отмечалась, что “такая точность достигнута впервые” (за эти годы было открыто 32 новых вуза, в т.ч. 5 университетов). Для следующей пятилетки в основу количественных показателей подготовки специалистов с высшим образованием было положено указание (44) о сохранении общего ежегодного приема на уровне 1981 г. Поэтому в пятилетнем плане на все годы предусматривался одинаковый показатель приема - 1052,7 тыс. чел. (или на 0,4% больше, чем в 1980 г.), причем для приема на дневные отделения для 1982-1983 гг. предусматривался уровень 1981 г., а на 1984-1985 гг. - с сокращением на 32 тыс. с соответственным увеличением приема на вечерние и заочные (45). В 1983/84 учебном году на дневном отделении вузов училось 56,3% студентов (на вечернем - 12,1 и на заочном - 31,6) (46), в средних специальных учебных заведениях - 63% (47). В 1984/85 учебном году процент студентов дневного отделения вузов увеличился до 63,4 (48). К 1990 г. планировалось общее увеличение контингента студентов на 20-40% (49).

Однако численность всего социального слоя лиц умственного труда росла еще быстрее численности студентов и была гораздо значительнее, чем число выпускников учебных заведений, поскольку для советского строя всегда было характерно (особенно в довоенный период) так называемое “выдвиженчество” - массовое назначение на должности для исполнения интеллигентских функций людей, не получивших соответствующего образования. Основные показатели этого роста по десятилетиям приведены ниже (более подробные сведения см. табл. 13, 14, 15, 16, 17) (50).

Основной скачок численности образованного слоя пришелся на 30-е годы, когда темпы роста за десятилетие составили около 300%, а по лицам с высшим и средним специальным образованием - 360%. Второй “всплеск” роста пришелся на 50-60-е годы, когда по отдельным категориям он составил до 100% за десятилетие. Оба скачка, как будет показано ниже, были вызваны идеолого-политическими обстоятельствами.

Хотя в советской статистике сведения об удельном весе интеллектуального слоя в населении страны не всегда сопоставимы и приводятся не за все годы, общую картину можно представить по табл. 18. (51) Лиц умственного труда или “служащих” в анкетном смысле принято было подразделять на собственно служащих и специалистов (в т.ч. с высшим и средним специальным образованием и состоящих на соответствующих должностях “практиков”). Соотношение между этими группами, постоянно менявшееся в пользу последних, отражено в таблицах 19, 20, 21, 22, 23. (52) При этом общее число лиц с высшим и средним специальным образованием было еще несколько больше, поскольку ежегодные данные относятся к “занятым в народном хозяйстве”, а не ко всем, имеющим таковое. Например, в 1939 г. высшее образование имели 1177 тыс. чел., а работали только 909 тыс., в 1959 г. - соответственно 3778 и 3235,7; из имеющих среднее специальное образование 7870 тыс. чел. работали тогда 4781,1 тыс. чел. В 1962 г. работало примерно на 1 млн. чел. меньше, чем имеющие высшее образование 4717 тыс. чел. и чуть ли не на 3 млн. чел. меньше, чем имеющие среднее специальное 9207 тыс. чел. (53) В 1986 г. из более 45 млн. специалистов с высшим и средним специальным образованием в составе занятого населения числилось около 36 млн. (54)

Особенно быстро росла численность специалистов производственных отраслей. Число их (в тыс. чел.) показано ниже.

В 1928 г. на 1000 рабочих приходилось 23 ИТР, в 1934 - 71. За 30 лет (1950-1980 гг.) численность инженеров выросла более чем в 12 раз (рост числа и доля инженеров среди других специалистов показаны в табл. 24), тогда как численность врачей возросла за то же время в 3,7 раза, а учителей - в 1,6 раза (см. табл. 25-26) (55).

Гипертрофированный рост численности не обошел и наиболее элитарную сферу умственного труда - науку. Ученых “производили” в массовом порядке точно так же, как и специалистов других сфер, даже еще быстрее. Число аспирантов за 20-е годы увеличилось десятикратно, за 30-е годы - более чем на 460%. Только за 1931-1934 гг. было выпущено 6,6 тыс. аспирантов (см. табл. 27). Соответственно росло и число научных работников (см. табл. 28-29). По десятилетиям (тыс. чел.) рост показан ниже.

Достигнув огромной цифры свыше 1 млн. чел., число научных работников увеличивалось главным образом благодаря созданию новых учреждений. Число крупных научных учреждений (считая и вузы) выросло с 2,3 тыс. в 1940 до 6,2 тыс. в 1975 г., после некоторого укрупнения их, в 80-х годах их число превышало 5 тыс. (см. табл. 191), а с учетом мелких заводских подразделений достигало десятков тысяч (56). Излишество это бросалось в глаза уже в начале 80-х годов, высказывалась, в частности, мысль, что если экстраполировать современные темпы роста научных работников, то уже к началу ХХI в. количество научных работников превысит население земного шара. Но вместо сокращения численности научных работников выдвигались планы противоположного характера, в частности, о продлении их срока деятельности (57).

Уже в 30-х годах довольно быстро росло число лиц, имеющих ученые степени и звания (58). После войны обладатели ученых степеней стали составлять значительный процент научных работников, особенно в учреждениях АН (см. табл. 37-38) (59). С конца 50-х годов доля их стала снижаться в результате массового рекрутирования в науку кого попало и отчасти из-за стремления экономить на зарплате ученым, несколько замедлило поначалу рост защит и введение нового порядка защиты диссертаций в 1972 г. Но к концу 70-х доля обладателей степеней снова выросла, например, в 1976 г. в СОАН доктора наук составляли 6,4%, кандидаты 48,6, научные работники без степени - 45,5% (60). (см. также табл. 188) (61). Всего за 50 лет (к 24.06.1983 г.) ВАК аттестовала 56 тыс. докторов, около 600 тыс. кандидатов и 300 тыс. профессоров, доцентов и старших научных сотрудников (62). С 1977 г. наметился рост защиты диссертаций, связанный с увеличением общей численности научных работников, но процент обладателей степеней среди всех их массы менялся незначительно (63). В 1989 г. число ежегодно утверждаемых степеней достигло около 4,2 тыс. докторских и 29,5 кандидатских (64). Для 60-70-х годов были характерны две тенденции: во-первых, рост доли научных работников, обучавшихся в аспирантуре при вузах, но работающих в НИИ, во-вторых, уменьшение удельного веса аспирантов очной аспирантуры (65). Абсолютное число аспирантов, достигнув апогея в 1970 г., стало медленно снижаться. Большинство научных сотрудников НИИ не обучалось в аспирантуре, но среди имеющих ученую степень аспирантуру окончили свыше половины, причем показатель этот не одинаков по отраслям наук. В АН СССР за 1965-1989 гг. защитилось 16093 соискателя и 16762 аспиранта (66) (см. также табл. 43) (67). Для аспирантуры, впрочем, была характерна довольно низкая эффективность (особенно в АН СССР): лишь около 10% аспирантов представляли диссертации в положенный срок, а до половины вовсе их не представляли (68).

В конце 20-х годов 29,6% среди научных работников составляли гуманитарии (12 специальностей), 21,1 - медики, 11,1 - биологи, 10,7 - техники, 7,0 - химики, 6,6 - физики, 5,5 - специалисты сельскохозяйственных наук, 3,6 - геологи, 3,2 - математики, 1,6 - военные (см. также табл. 30) (69). Впоследствии структура научных кадров претерпела существенные изменения в пользу увеличения доли прикладных наук и особенно технических (70), так как политика властей была направлена главным образом на получение немедленных практических результатов, следствием чего стали известные лозунги за связь науки с “жизнью”, “производством” и т.п. На партийных съездах вплоть до самого последнего времени говорилось о необходимости “решительного поворота к практике”, ибо “схоластическое теоретизирование может лишь тормозить наше движение вперед” (имелся в виду курс в сфере естественных наук; гуманитарные науки при господстве марксизма почти ничего, кроме “схоластического теоретезирования” представлять и не могли). Отраслевая структура научных кадров представлена в табл. 31, 32, 33, 34, 35, 36, 44, 189. (71)

В довоенный период наука была сосредоточена в основном в вузах. В 1928 г. вузах работало 58,9%, в НИИ - 28,6, в административно-хозяйственных и лечебных учреждениях - 7,2, в культурно-просветительских - 5,3%. Со временем все большая доля научных работников стала приходиться на НИИ - от менее трети до войны до более половины в 60-80-е годы (см. табл. 190) (72). Как и до революции подавляющее большинство ученых работало в Москве и Ленинграде (в 1951-1955 гг. 41,4% докторов наук приходилось на Москву, 16,0 на Ленинград и еще 12,4 - на остальные города Европейской части СССР) (73). В 1977/78 г. в вузах работала треть всех научных работников - более 400 тыс. (74) При сравнительно небольшом увеличении в перспективе численности преподавателей вузов удельный вес докторов намечалось тогда довести до 7-8%, кандидатов - до 50-55%. Для должностной структуры научных работников была характерна (особено в отраслевых НИИ) высокая доля руководителей, часто превышающая доля старших научных сотрудников (75) (см. также табл. 39, 40, 41, 42) (76). Средний возраст научных работников в 1976 г. по данным СОАН составил 38 лет, средний возраст всех научных работников СССР в 80-е годы составил 42 года, кандидатов наук - 47 и докторов - 59 лет против 38, 43 и 56 в 70-е. Средний возраст академиков в 70-80-е годы составлял 69 лет, членов-корреспондентов - 63; возраст претендентов в член-корры в середине 80-х составлял 54-55 лет (см. также табл. 45) (77).

Практически для всех социально-профессиональных групп образованного слоя была характерна такая степень количественного роста, которая лишала их профессию прежнего ореола избранности и делала излишним опасения по поводу возможности замены при необходимости сколь угодно значительной их части. В 70-80-х годах все основные черты советского интеллектуального слоя, сложившиеся с 20-х годов, получили дальнейшее развитие. Продолжавшееся безмерное разбухание интеллектуального слоя (к концу 80-х годов насчитывалось 37 млн. специалистов, в т.ч. 16 млн. с высшим образованием) привело к тому, что при значительно более низком социокультурном и техническом уровне СССР по сравнению с развитыми европейскими странами, он находился на первом месте в мире по количеству врачей, инженеров, научных работников и т.д. не только в абсолютном исчислении, но и на душу населения, одновременно держа первенство по мизерности их оплаты - как по абсолютным показателям, так и относительно средней зарплаты по стране. При этом выпуск из высших и средних специальных учебных заведений превысил 2,1 млн. человек (наивысший показатель - 2118,5 тыс. отмечен в 1981г.), общее число учащихся этих заведений приблизилось к 10 млн.(1980 г. - 9846,9 тыс.).

Важным обстоятельством бытия интеллектуального слоя стала его бюрократизация. С исчезновением настоящей бюрократии (сравнительно небольшого слоя чиновников, юридически оформленного, с конкретной и четкой иерархией, чинами и т.д.) произошла тотальная бюрократизация всего общества и в первую очередь его образованного слоя, в котором хотя никто не имел гражданских чинов, но практически каждый являлся чиновником в смысле принадлежности к системе общественных отношений, где все замкнуто на государство и любая сфера деятельности есть по сути государственная служба, поскольку других работодателей не имеется. Если до революции на государственной службе состояло менее четверти всех представителей интеллектуального слоя, то после нее - подавляющее большинство, а к концу 20-х годов (с ликвидацией НЭПа) - до 100%.

Тотальный контроль социалистического государства над всеми сферами жизни привел к невиданному разрастанию и собственно административно-управленческого слоя. Уже в конце 1919 г., несмотря на потери во время мировой и гражданской войн, эмиграцию и отпадение от России огромных территорий с многомиллионным населением, только в 33 губерниях Европейской России насчитывалось 1880 тыс. средних и 480 тыс. высших государственных служащих (вместо 576 тыс. до революции). Упадок экономики вызвал в 1918-1920 гг. сокращение административного аппарата на 20-50% (78), однако вскоре она вновь выросла.. Перепись 1923 г. зафиксировала только в городах, без сельской местности, 1836 тыс. служащих.

Если до 1917 г. в России на 167 млн. населения приходилось менее 0,6 млн. государственных служащих, а в Германии на 67,8 млн. населения - 1,5 млн., то уже через 10 лет Германия по количеству их “на душу населения” осталась далеко позади: к этому времени там в управлении было занято 20 чел. на 1000 населения, а в СССР - 33. Таким образом, занимая по этому показателю до революции последнее место среди европейских стран, после нее наша страна уверено вышла на первое. Показательно, что уже в 1923-1924 гг. в государственном аппарате насчитывалось свыше 2000 наименований должностей вместо 600 до революции. С 1923 по 1924 гг. государственный аппарат был сокращен на 28,5%, затем последовали и еще попытки в этом направлении (79). Однако, несмотря на сокращения, общая численность служащих государственного аппарата продолжала год от года увеличиваться и выросла с 1925 по 1928 гг. с 1854,6 до 2230,2 тыс. чел. (см. табл. 47) (80). В ходе знаменитой “чистки” 1929-1932 гг. также проводилось сокращение персонала. К середине 1931 г. через нее прошло 1,6 млн. служащих, из них около 10% было “вычищено” (РСФСР - 10,7%, Украина - 11,6, Белоруссия - 16,5, УзССР - 6,1, ТССР - 13,8%). Некоторые учреждения были сокращены очень сильно, например, Центросоюз с 4236 до 2150 чел. - на 50% (81).

Проблема “сокращения государственного аппарата” постоянно поднималась в советское время, но ни разу даже не приблизилась к решению, потому что в социалистическом государстве она не решаема в принципе. Наиболее шумные кампании под лозунгами типа “Из канцелярии - к станку!” имели место в конце 50-х - начале 60-х годов. Планы простирались до того, чтобы переучивать служащих в рабочих и направлять их в отдаленные районы. Но и роспуск ряда министерств, перекройка органов управления и другие меры принесли смехотворные результаты. В 1960 г. по сравнению с 1958 численность государственного аппарата сократилась на 6-7%, но уже в 1963 г. - восстановилась, а со следующие года стала уверенно расти, увеличившись в 1968 г. на целую треть (см. табл. 48). И в дальнейшем после каждого “сокращения” численность государственного аппарата только еще больше возрастала. При этом наиболее квалифицированная часть специалистов концентрировалась обычно в аппарате (см. табл. 49) (82), а не на производстве. Выпускники вузов также стремились любой ценой избежать предприятий (83). Советский строй был немыслим без бюрократизации, это та основа, без которого он не мог существовать, даже если бы примитивизм и ограниченность его политического руководства на всех уровнях не заставляли искать в ней спасения (84).

<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ ВПЕРЁД -->

К ОГЛАВЛЕНИЮ КНИГИ